Добросовестность действий адвоката презюмируется

На своем недавнем заседании Совет Адвокатской палаты Санкт-Петербурга по одному из дисциплинарных дел «полностью оправдал» адвоката, сняв претензии Квалификационной комиссии. Возможно, это решение окажется прецедентным, поскольку напрямую касается вопроса об обязанности адвоката подавать апелляционную жалобу на приговор суда первой инстанции.

В адвокатской практике время от времени случается так, что доверитель настолько доволен вынесенным судом приговором, что сам просит адвоката не обжаловать его, чтобы потом апелляция «ненароком» не ухудшила полученный результат. Дело, в котором участвовала наша коллега, пожалуй, было как раз из этого разряда.

Адвокат З. защищала по назначению на предварительном следствии и в суде первой инстанции доверителя, который обвинялся в совершении разбойного нападения. Квалифицированного. При наличии рецидива. В прениях государственный обвинитель просил суд назначить подсудимому наказание в виде 13 лет лишения свободы с учетом рецидива. Адвокат просила суд с учетом конкретных обстоятельств дела и смягчающих вину обстоятельств назначить наказание по ч. 3 ст. 162 УК РФ (предусматривающей лишение свободы от 7 до 12 лет) ниже низшего предела и без учета рецидива. В итоге суд приговорил подсудимого к 5 годам лишения свободы, т.е. назначил наказание ниже низшего предела, согласившись с позицией защиты. В общем – хороший приговор.

Наши коллеги время от времени сталкиваются с тем, что благодарность подзащитного за бесплатную и качественную работу адвоката может приобретать необычные формы. Так и в этом случае по прошествии некоторого времени бывший доверитель направил в адвокатскую палату жалобу на адвоката. В ней он указал, что сразу после оглашения приговора обратился к адвокату с устной просьбой незамедлительно обжаловать несправедливый приговор и не давал адвокату письменного заявления об отказе от обжалования приговора. Однако вопреки его требованиям адвокат приговор не обжаловала.

Квалификационная комиссия при рассмотрении жалобы установила, что заявитель ни в своем последнем слове, ни после оглашения приговора не высказывал намерения обжаловать приговор и адвоката об этом не просил. Напротив, в силу понятных причин, он был, скорее, обрадован таким достаточно мягким приговором, несколько неожиданным для него самого. Адвокат отрицала обращение к ней подзащитного с просьбой обжаловать приговор и также указывала на отсутствие каких-либо иных поводов для его обжалования.

Несмотря на установленное отсутствие просьбы подзащитного об обжаловании приговора, Комиссия пришла к противоречивому заключению о том, что адвокат допустила дисциплинарный проступок, не подав апелляционную жалобу на приговор. Основанием для такого вывода явился пункт 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката. Как полагала Комиссия, только наличие письменного отказа подзащитного освобождало адвоката от обязанности апелляционного обжалования.

Однако Совет палаты не согласился с таким подходом, и вот почему. Из буквального текста п. 4 ст. 13 КПЭА следует, что в нем установлен исчерпывающий перечень случаев, когда защитник обязан подать жалобу на приговор, и что таковых случаев три.

Жалоба должна быть подана:

1) по просьбе подзащитного;

2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный;

3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.

Далее в этом же пункте содержится оговорка из одного короткого предложения – «Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату». Именно это отдельно взятое положение Кодекса иногда понимается как безусловная обязанность адвоката подать жалобу на обвинительный приговор, если только подзащитный не сделал письменного заявления об отказе от обжалования.

Но в действительности положение КПЭА о необходимости получить у подзащитного письменный отказ от обжалования относятся именно к тем трем случаям, когда имеется однозначный повод для обязательного апелляционного обжалования. То есть когда наличествует хотя бы одно из трех оснований обязательного обжалования, указанных в п. 4 ст. 13 КПЭА, но подзащитный в силу каких-либо причин не намерен обжаловать приговор.

В нашем случае суд назначил наказание ниже низшего предела – т.е. суд согласился с позицией защиты, озвученной в ходе прений, и поскольку клиент не настаивает на обжаловании приговора, следовательно, отсутствует и обязанность адвоката подать апелляционную жалобу.

Кроме того, Совет палаты отметил, что добросовестность действий адвоката презюмируется. Следовательно, как и любая иная презумпция, она может быть опровергнута путем представления соответствующих доказательств обратного. Тогда как просьба подзащитного обжаловать приговор, о чем он указывает в жалобе, не презюмируется, а является юридическим фактом, подлежащим доказыванию по общим правилам и с учетом принципа состязательности и презумпции невиновности адвоката, привлекаемого к дисциплинарной ответственности.

С учетом изложенного Совет АП Санкт-Петербурга не согласился с мнением Квалификационной комиссии и прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката вследствие отсутствия в его действиях нарушения законодательства об адвокатской деятельности и норм КПЭА.

ФПА РФ